Наталия Речка - Выстрел в доме с колоннами. Сборник повестей
Мать Иры Медниковой жила в доме старой постройки с высокими потолками в просторной двухкомнатной квартире вдвоём с полосатой кошкой. Когда хозяйка с гостем уютно расположились в удобных мягких креслах, кошечка устроилась у неё на коленях и приятно заурчала. Борцов огляделся: в серванте фарфоровые сервизы и хрустальные бокалы, на диване подушки, облачённые в голубой шёлк, небрежно разбросанные на таком же шёлковом покрывале. Кукушка в часах прокуковала, кошка зевнула, показав розовый язычок и мелкие острые зубки, хозяйка продолжала с интересом смотреть на следователя, который пока молчал, раздумывая, с чего начать разговор. По спокойному взгляду женщины было заметно, что её горе вероятно притупилось, и напоминать о нём сейчас выглядело бы жестоко. «А что мне остаётся, такая уж работа», – убеждал себя Борцов.
– У Вас очень уютно, Эльвира Викторовна. Вы живёте одна?
– Сейчас да, – лаконично ответила женщина. Борцову показалось, что разговорить её по поводу знакомств погибшей дочери, будет нелегко.
– Я расследую одно запутанное дело, которое, думаю, не имеет к Вам прямого отношения, но мне кажется, Вы могли бы помочь. Вы работаете в ЖЭКе, общаетесь с разными людьми, многих знаете…
– О ком Вы хотели спросить?
– О Валерии Кустовском? – Борцов заметил лишь мимолётное напряжение на лице хозяйки дома, но она быстро взяла себя в руки.
– Вы ведь не случайно спросили меня об этом человеке, и моя работа здесь не причём? – женщина укоризненно посмотрела на следователя.
– Эльвира Викторовна, Вас не обманешь. Поверьте, мне трудно найти слова, чтобы подойти к интересующей следствие теме.
– Он кого-то убил? – спросила Эльвира Викторовна.
– Его убили, – ответил Борцов и посмотрел в глаза Эльвиры. Она аккуратно сняла кошку со своих колен и поставила лапками на пол, нежно оттолкнув её от себя рукой. Кошке это явно не понравилось, она вытянула хвост вертикально вверх, повернулась к хозяйке задом и, что-то по-кошачьи промямлив, гордо удалилась в коридор.
– И чем же я по-Вашему могу помочь?
– Вы были знакомы с убитым?
– Видела его несколько раз. Давно. – Женщина замолчала. Борцов понял, что придётся спрашивать напрямую, времени на вежливые походы вокруг да около у него не было.
– Вы ведь были замужем? У Вас была семья?
– Да, была.
– С мужем давно развелись?
– Как погиб Валера? – неожиданно спросила мать Ирины.
– Судя по всему, страшной смертью.
– Как? – Женщина ждала подробностей, и Борцов решил, что она имеет право знать.
– Его разорвали на куски, сильно изуродовав тело, – ответил Григорий. Эльвира Викторовна закрыла рот рукой и почему-то несколько раз кивнула, потом спросила:
– И кто его так изуродовал? Волки?
– Предполагаем, человек натравил на Кустовского какое-то животное или несколько животных, мы ищем этого человека.
– Какой ужас!
– Эльвира Викторовна, Вы первая, кому я поведал эту секретную информацию. Верите?
– И за что мне такое доверие?
– Надеюсь на взаимное доверие. Я знаю о трагической гибели Вашей дочери. Она тогда отдыхала на море вместе с Кустовским? – осмелился задать вопрос Борцов.
– Да, – тихо произнесла женщина, и слёзы полились по её щекам. Гриша почувствовал себя фашистом из самых страшных фильмов про войну.
– Простите меня, – не нашёл ничего лучшего сказать Борцов.
– Моей девочке было двадцать лет, представляете, двадцать! Если б не эта её любовь, я бы уже растила внуков или даже правнуков.
– Понимаю… Они любили друг друга?
– Ирочка очень его любила, верила, что и он любит её не меньше. Она столько о нём рассказывала. Я, когда произошло… это несчастье, часто вспоминала слова своей бабушки: «Там, где любовь, там смерть…». Бабушка часто мне это говорила, приводя примеры, вроде Анны Карениной, и при этом напутствовала: «Надо искать мужа, который бы тебя боготворил, преклонялся перед тобой, а ты бы его уважала». Но я не слушала её и не воспитывала так доченьку, вот и результат…
– Вам не в чем винить себя.
– Матери всегда есть, в чём себя винить. Где-то что-то не досказала, в какой-то важный момент не смогла наладить контакт с ребёнком… Мне казалось, Ира была со мной откровенной и доверяла все свои тайны, всё, что её беспокоило, но потом я поняла, как ошибалась…
– Что Вы имеете в виду?
– Многое. Ира не поделилась со мной тем, что её возлюбленный плавает как настоящий спортсмен. Уже после ее смерти мне об этом рассказала Маргарита Колесниченко, в салон которой я хожу стричься. Поначалу Маргарита работала обычной парикмахершей. Короче, мы знакомы давно. Так, о чем я? А… я сама неплохо плаваю, сводила бы Иру в бассейн, там общими усилиями с инструктором мы бы её научили плавать. Не понимаю, как он мог оставить её в воде одну, а сам уплыл так далеко! До сих пор ругаю себя, что отпустила её в ту поездку. Как она меня упрашивала: «Мамочка, ну пожалуйста…», – Эльвира Викторовна вновь всплакнула. – Я была бессильна противостоять её порывам в тот последний год её жизни. Ирочка то и дело приходила домой около полуночи, причём он её никогда не провожал до двери. Она говорила: «Валера меня подвёз к дому». Но я была не уверена в этом. Как-то спрашивала соседей – любителей поздних прогулок, никто неизвестной машины не видел. Возможно, она и добиралась-то домой одна.
– Но Вы сказали, что видели его несколько раз?
– Мы покупали телевизор, Валера подъехал к магазину и довёз нас до дома. Ещё он водил нас обеих в ресторан на Ирочкин день рождения, пару раз подвозил меня с продуктовыми сумками. Валера с Ирой часто просто катались по городу, иногда дочка звонила, и они за мной заезжали. Валера гонял на машине, как настоящий гонщик. Я как-то попросила его ехать потише, на что он мне ответил: «Какой русский не любит быстрой езды». Боялась, что Ирочка с ним разобьётся, а её поджидала совсем другая опасность… Как она его любила! Бросалась к нему по первому зову. Только он ей позвонит, она уже бежит. Никакой гордости. И счастливая была, прямо летала. Ещё он любил звонить по ночам, и Ирочка подолгу не могла уснуть, ждала его звонка, даже когда очень усталая после учёбы приходила. Она жила его жизнью, дышала им.
– И что, он каждый день звонил?
– Нет. Два-три раза в неделю, не чаще. Она не утерпев, часто сама ему названивала. Я ей, конечно, делала замечание, но она только злилась и кричала на меня. Помню, как-то сказала: «Мама, если я сейчас с ним не поговорю, то умру». Ну, что я могла поделать? Надеялась, что эта любовь пройдёт, как тяжёлая болезнь, – Эльвира Викторовна говорила в полголоса, теребя ткань домашнего платья тонкими, несколько скрюченными пальцами. Как-то незаметно в комнате вновь появилась кошка и, недолго раздумывая, снова запрыгнула хозяйке на колени. Хозяйка на сей раз не стала её прогонять, а наоборот обняла, прижав к своей груди, шепча что-то только им обеим понятное.
– Эльвира Викторовна, Вы начали разговор с того, что Ира не во всём Вам доверяла, а я Вас прервал, извините, – напомнил Григорий, привстал, протянул руку и сам погладил кошку. Мать Иры на мгновение замерла, взглянула на Борцова и задумалась.
– Ирин отец ушёл из семьи, когда дочке было пять лет. Честно сказать, я его выгнала…
– На это, конечно же, были веские причины… – подталкивал к диалогу Борцов.
– Я узнала, что у него другая семья и дочка, почти ровесница Ирочке, – жёстко произнесла Эльвира.
– И Вы узнали об этом только через пять лет? – спросил обалдевший Борцов.
– Да, представьте, такое бывает.
– Это был незаконный брак?
– Да. Они сыграли свадьбу для родственников той женщины, но в загс не ходили. Его любовница знала, что выбрала женатого и при этом имела наглость забеременеть, – голос матери Иры был ровным, но глаза извергали молнии.
– Вы выгнали мужа, и он ушёл в ту семью? – спросил Борцов, вдруг осознав, что за Иру есть, кому мстить.
– Но их счастье длилось недолго… – саркастически улыбнулась Эльвира Викторовна.
– А что произошло? – Борцов придвинулся поближе к хозяйке.
– Года через три неверный сбежал якобы заграницу, объяснив своей второй жене, что он всю жизнь мечтал увидеть мир.
– И он действительно улетел в другую страну на постоянное место жительства?
– Я в эти байки не верю. Вероятнее всего, он нашёл себе третью семью, а может уже четвёртую или пятую.
– Почему Вы так думаете?
– Когда-то я влюбилась в своего мужа с первого взгляда. Он казался мне увлечённым молодым человеком. Мой возлюбленный любил путешествовать, походы с палатками были для него лучшим отдыхом, а из окон поезда он увидел почти всю Россию. Представьте себе, сколько такой человек мог рассказать интересного! Мне никогда не было с ним скучно, я выслушала столько фантастически увлекательных историй, в путешествиях ведь разное случается. И я не жалею, что вышла за него замуж, только обидно за Ирочку, он предал не только меня, но и её… Да, о наших доверительных беседах с Ирочкой… Так вот, когда Ире исполнилось четырнадцать, а это, скажу Вам, очень вредный возраст, но Вы, я думаю, сами поймёте, когда у Вас подрастут свои дети… Извините, я постоянно забываю, о чем хотела сказать. Итак, в четырнадцать лет Ира пожелала познакомиться со своей сестрой, – Эльвира Викторовна тяжело вздохнула. Борцов не отрывал от неё взгляда и весь превратился в слух. Женщина продолжила: – Я не хотела даже слышать об этом, за что буду корить себя всю оставшуюся жизнь. Несмотря на мои протесты, Ира поехала к тем людям, её там хорошо приняли, и она стала бывать в их доме довольно часто. Девочки подружились, что нельзя было сказать про наши с дочерью отношения. С каждым годом Ира всё больше отдалялась от меня. Я догадывалась, что всё самое сокровенное дочь обсуждала с той девочкой. Мать оказалась лишней. Часть красивых платьев, юбок и кофт пропало из нашего шкафа, я была уверена, что этими вещами пополнился гардероб той семьи и устроила Ире скандал… Сейчас я понимаю, как это было мелочно, мы часто беспокоимся и раним друг друга по ерунде, забывая, как ценен каждый день, каждый миг, – на глаза Эльвиры вновь навернулись слёзы. Кошка, урча, потёрлась о её щёку.
